Далее мною было обращено внимание на находящуюся левее дерева хищную птицу, что гравирована над фигурой льва на первом сосуде. И здесь нельзя было не заметить, что такая же хищная птица, но как силлаб ашуйского письма, вырезана на библской стеле А XIX в. до н. э. В линейном рисунке, более схематично, эта фигура представлена во многих текстах, особенно часто в бронзовой табличке Д того же XIX в. до н. э, а из более поздних ашуйских надписей на Синаплской бронзовой печатке примерно рубежа - начала I тыс. до н. э. из Гудаутского района Абхазии. Ни один из ашуйских языков не сохранил названия хищной птицы, звучащей ха (в транскрипции ха). Судя по рисунку на стеле это был орёл. Изображение хищной птицы на протяжении всей истории ашуйского письма (в графике силлаб ха) было одним из омонимичных значений древнего односложного ашуйского слова - "царь" (совр. абх. ах). По рисунку на сосуде видно, что птица не нападает на льва. Лев сам по себе, птица сама по себе. Вне всяких сомнений фигура птицы на сосуде имела символическое значение. Она представляла собой только силлаб ха. Увидев в образе хищной птицы силлаб ха и прочтя по правилам письма композиту сазы и силлаб ха в строку справа налево, я получил уже не неожиданно для себя часть фразы: сазыха... "садзовский царь" ... Начало фразы идеально отвечало более позднему абх. сазха в том же значении. Фраза была построена по тому же типу как и ист. абх. ацсха - "апсский царь" resp. ацсха - "царь (всей) Абхазии)", как это у Н. Я. Мара. Так наметился язык силлабо-пиктограммы Майкопского кургана. Это был древний язык абхазов, абазин и убыхов - ашуйский язык.

Назад